Январь растаял. Дождь скрёбся за окном стаей бессонных мышей, то тише, то ярче. До полуночи я месила ногами одеяло, а потом, должно быть, задремала или в самом деле вышла проветрить голову.
Мои жёлтые тряпичные кеды промокали от каждого шага по колотому льду. Семнадцать лет назад случился такой же январь — я тогда заканчивала школу, скользила по каше свалявшегося снега и сочиняла стихи в ритме неуклюжих шагов.
Сквозь прошлое я выбралась на излучину смёрзшейся по краям реки с бурной стремниной в середине. Луна просвечивала сгустки облаков, и на сыром зернистом песке проступали следы — мои следы, повсюду.
Я закрыла глаза и медленно вдохнула тягучий воздух. Пахло чем-то до боли знакомым.
Чем?
С обратной стороны неба, растянутого стёганым одеялом с комками измокшей ваты, растекался свет и вдруг хлынул в крошечную прореху — в тот же миг из-за поворота показался ледяной замок.
Он плыл в потоках серебристого света, мерцая звёздами на остроконечных шпилях, в полых шарах, раструбах и арках, а ветер продувал его насквозь сотнями голосов.
На ступенях замка стояла моя подруга. Она ловила течение и подруливала длинным веслом. Её рассеянный взгляд скользил по берегу — заметив меня, она улыбнулась и махнула рукой:
— Сколько зим! Ты как?
— Не спится.
— Чем живёшь?
— Всё больше на берегу: дочка подрастает, работа. Летом на Алтай собрались. Пойдёшь с нами?
— Быть может! — Она ловко оттолкнулась веслом. — Где же твоя ледяная флейта?
— Растаяла. Какой из меня музыкант?
— Ох…
— Но твой замок прекрасен, он так поёт!
— Давай со мной!
Я покачала головой и лишь спросила:
— Как там все наши?
— Кто как. Кто утонул, кто научился плавать, кто прибился к кораблю, кто построил лодку. Я вот оседлала льдину.
— А я сошла на берег. Не боишься, что замок растает?
— Так в этом и смысл! Ты всё забыла? Будущей зимой я нарисую новый!
— Ты такая молодец! Удачи тебе!
— Точно не хочешь вернуться, ты же…
Я махнула рукой и побежала прочь не дослушав. Замок скрылся за поворотом.
Вскоре я споткнулась о покатый камень, на треть вросший в песок. Горло сжималось от боли, но слёз не было. Я несколько раз глубоко вздохнула, подошла к кромке льда и взглянула на своё отражение.
— Ты ли это? — сами по себе прошептали губы.
С той стороны льда смотрела девчонка вдвое младше меня, из дождливого января, когда я только заканчивала школу. Она качала головой, и её высокие блондинистые хвостики вздрагивали.
— Ты теперь столько умеешь, но молчишь! — раздался чуть охрипший голос за моей спиной.
Я медленно обернулась — девочка стояла на песке в точно таких же жёлтых кедах.
Так вот чьи это следы вокруг!
Вроде бы я, а вроде уже и чужая?
Она постоянно мёрзла и мечтала о весне, искала тепла, клянчила и выпрашивала у мира поддержки и одобрения. Ничего не умела, и ей было всё равно, чему учиться, лишь бы её за это согрели.
Маленькая я жила в вечной зиме, ломала сосульки, делала из них флейты, и корявенько играла, чтобы пришла весна.
А ещё она собирала таких же попрошаек тепла и учила их играть на ледяных флейтах.
— Поверить не могу, что ты всех предала!
— Каждый куда-то выплыл, — попыталась оправдаться я.
— Они верили тебе! Ты находила путь в темноте и вела всех! Мы растопили зиму, и случилась весна!
— Гордыня. Эго. Весна приходит сама по себе, а за ней лето, и осень, и снова сосульки — и так много раз. Я не причина весны — это мой первый урок.
— А как же люди, которые шли за тобой?
— Мне никого не спасти — это мой второй урок. Теперь я беру ответственность только за себя.
— Но без тебя этот мир — другой!
— Глупости.
Маленькая я отчаянно оглянулась и вытянула палец в сторону валуна, о который я споткнулась.
— Видишь камень? В нём как будто нет смысла. Лежит себе и лежит. Но без него изменится всё!
— Да ничего особенно не изменится, — пожала я плечами.
Но она не унималась и принялась голыми пальцами разрывать песок вокруг камня. Я долго наблюдала, а потом всё-таки не выдержала и стала ей помогать.
— Вот какая дыра получилась! — маленькая я отряхнула от песка руки.
— Яма затянется со временем, берег примет новые очертания и о камне все забудут.
Я откатила его к кромке льда и спихнула в воду.
— Камень просто был — и в этом весь смысл, — настаивала я из прошлого. — Берег без него не кончился, но изменился.
— Камень и сейчас просто есть, на дне реки.
— Ему там лучше?
— Он там счастлив.
— А что такое счастье?
— Когда не пытаешься перекроить мир по своей мерке. Когда рядом любимые люди. Когда маленькая рука держит тебя за палец. Когда из тумана проступает пятнистая рыжая корова со своим телёнком, а ты просто дышишь и надышаться не можешь. И ничего не должен, никого никуда не ведёшь, не вдохновляешь, и совсем свободен.
— И никто о тебе не помнит.
— У каждого внутри свой свет. Я была как… лампа накаливания. И перегорела. А теперь в моде светодиоды — да неважно, — она не понимала, и я махнула рукой. — Мой третий урок: мне никогда не должно быть больно. Нет такой ценности в мире, чтобы это стоило боли.
— Поверить не могу, что ты сдалась.
— Я не сдалась. Я приняла этот мир таким, какой он есть. Я родилась дышать и жить. Просто быть — как тот камень, на дне реки.
— Счастье — это когда у тебя внутри горит и щекочется. Когда пальцы слабеют и тошнота в ступнях. Когда ты не можешь молчать и стоять на месте. И ты бежишь, и жжение поднимается через горло в голову, и слёзы текут из глаз, и пульсирует каждая клеточка. И ты не спишь в три часа ночи, и ты рисуешь нелепые картины, и ты взбираешься на Эверест или играешь на ледяной флейте — и в этом нет никакого смысла, никакой пользы. Как нет и никакой гордыни. В этом есть только дыхание и жизнь. Счастье в том, чтобы смотреть в глаза своему отражению — и молчать, не спорить. И ты можешь выкинуть эти жёлтые кеды с глаз долой — только не поможет. Потому что они не принадлежат тебе. У тебя никогда их не было! Ты придумала их.
— Здесь никого нет, — кивнула я.
— Ты можешь выкинуть и меня, и себя. Но ты не принадлежишь себе. Ты лишь проводник.
— Сгоревшая вольфрамовая нить.
— Как знаешь.
И маленькая я пошла к кромке льда и нырнула вслед за камнем. А я осталась босая на зернистом песке, смешанном с колотым льдом. Капал январский дождь, и ноги не мёрзли, и не таяла в ладонях ледяная флейта.
Я пошла вниз по течению реки. Я шла долго. Так долго, что успела забыть обо всём.
Пока на другой стороне реки не увидела камень. Тот самый камень. И тогда я шагнула на тонкий лёд. Он хрустел под ногами. И мне было страшно. И снова больно, я проваливалась по колено, по пояс, но течение подхватывало меня, несло, помогало. И я не знала, какой в этом смысл, зачем мне это надо и почему я опять так рискую, но мир не подвёл меня, не бросил. Я добралась до той стороны. Села на камень и заиграла на флейте.
И песня лилась с моих пальцев, и из моих глаз, и из самой груди. И я дышала каждой клеточкой своего тела.
А за моей спиной притаилась Весна.
