Два кадра: неоперившийся птенец и он же – выросший, окрепший, парящий высоко в небе. Впрочем, давно уже не птенец – сильная и красивая птица.
Мне повезло прочесть еще несколько лет назад раннюю версию этого романа, и теперь, при прочтении уже нынешнего текста, у меня все время возникали именно такие ассоциации. Уровень Наташи Кокоревой как автора вырос настолько, что можно только восхищаться объемом проделанной работы, стремлением к совершенствованию и любовью к своему миру, сподвигшей на такой труд.
«Круг замкнулся» — роман, который своей аллегоричностью, некоторой назидательностью, постоянными размышлениями на экзистенциальные темы заставляет вспомнить современные модификации жанра притчи. Об этом свидетельствует, например, полное отсутствие географических названий, есть только родовые, собирательные понятия: Лес, Степи, Города, далекое Море, Река, которая течет на запад. Многомерна метафора Тепла – магической эманации, используемой для различных волшебных действий, и одновременно символа глубинной связи как между человеком и природой, так и между всеми людьми, живущими на земле. Связи, которая основана на справедливости и бескорыстном желании блага ближнему.
Надо сказать, что автор – традиционалист, антиурбанист, сторонник движения «Гринпис» и стойкий последователь писателей-деревенщиков). Это видно по конфликту между прогрессом и традицией, который является одним из центральных в романе. При этом правда, при всех «но», остается на стороне традиции, тогда как прогресс несет с собой зло.
Воплощением бездушной технологической цивилизации в романе выступают Города, в свое время пошедшие по дороге рационального магического прогресса и в результате утратившие связь с сутью мира, его нравственной первоосновой, что внешне проявляется в нехватке Тепла. Жители городов отчуждены друг от друга, здесь господствует даже не жестокость и война всех против всех, хотя они тоже имеют место, а тотальное равнодушие, потеря моральных ориентиров, утрата базового доверия к миру.
Типичное дитя Городов и одновременно их жертва – несостоявшаяся самоубийца Рани, спасенная и отогретая главным героем. Одна из ведущих сюжетных линий романа – долгий и трудный путь Рани к восстановлению изначальной гармоничной целостности, тернистое исцеление увечий, нанесенных жерновами цивилизации. Правда, вернуться к истокам героине удается лишь на пороге смерти.
Городам противопоставляется Лес – место, где поддерживается вековой уклад жизненного распорядка, сохраняется единство с миром и вера в справедливость предопределенности. Традиция далека от сентиментальности – главная героиня Белянка жестоко расплачивается за самовольный порыв милосердия, да и в другом эпизоде ее наставница готова переступить через общепринятые моральные принципы во имя блага общины. Личное в Лесу достаточно жестко подчиняется общественному, хотя тут возможны оговорки. В конце концов, Ласка вольна творить что хочет, потому что за ней – влиятельные и богатые родичи.
В копилку достоинств романа следует отнести и то, что автор старается не идеализировать Лес. В большинстве своем его обитатели – обычные люди со своими слабостями и не всегда лицеприятным поведением. Очень неоднозначный персонаж — наиболее фанатичный приверженец традиции, Горлица, которая вдохновляет земляков на прямое противостояние рыцарям и изгоняет Белянку из деревни. Да и сама Белянка, «девочка-без-судьбы», в финале сжигающая родную деревню, в определенной мере воплощает собой освобождение от жесткой условности традиции. Нет, не отрицание и тем более не бунт, но скорее возвращение к сути и истокам, подзабытыми за следованием внешним рамкам. Главное – понять, чего хочет Лес, так? Или Единый, или само живое и разумное мироздание. Ведь лесные ведуньи, как и священнослужители из городов, не всегда правильно интерпретируют волю того, чему поклоняются.
Тем не менее, при всем отсутствии черно-белого деления никакого морального равенства противостоящих сторон в романе нет и быть не может. «Война была равна – сражались два говна» — известная циничная присказка совершенно не про этот текст. Пусть в Городах есть Стел и его мать, пусть есть Агила и светлые проблески в воспоминаниях Рани, пусть главный антагонист Рокот понятен и даже отчасти человечен. Пусть, с другой стороны, среди жителей деревни Луки есть и сплетники, и крохоборы, пусть никто из них не сказал ни слова в защиту Белянки, — все это, в конечном итоге, ничего не меняет. Пожалуй, граница, если не считать количественного преобладания со стороны горожан отрицательной массовки, проходит по способности переоценивать свои поначалу ошибочные действия. Среди представителей города в этом отношении пока выделяется лишь Стел (история Рани – она о другом), но Стел, товарищи, — это святой.
О Стеле и о Белянке хочется сказать особо. Образы харизматичных плохих парней, от которых будут тихо млеть юные девы, создавать, в принципе, несложно. То же самое относится к галерее обаятельных стервочек разной степени стервозности, чье имя – легион. Намного труднее создавать живых и убедительных положительных персонажей. Наташе – удалось.
Возможно, благодаря глубокому погружению во внутренний мир главных героев, раздираемых сомнениями и чувством вины, стремящихся к любви, испытывающих самые разные чувства – от детского восторга до глубокого горя, в Стела и Белянку веришь. К тому же они развиваются, взрослеют, закаляясь под тяжкими ударами судьбы как погруженная в холодную воду раскаленная сталь. И отдельное спасибо за чувство юмора, которым наделен Стел.
Вообще, Стел, интеллигент в стане прагматичных вояк, с его упрямым идеализмом и умением вызывать отрицательные чувства и со стороны ваших, и со стороны наших, напоминал мне другого безусловно положительного литературного героя – медика Рейневана из трилогии Сапковского. Только, по сравнению с последним, Стел почти вовсе лишен каких-либо человеческих слабостей. Даже его любовь к Агиле – возвышенная, платоническая, практически лишенная плотского влечения. Нет, Стел, к счастью, не стал резонером, но эта грань все-таки была близко.
«Круг замкнулся» — роман светлый и жизнеутверждающий даже несмотря на череду трагедий в финале первой книги. Возможно, дело в центральной идее романа, провозглашающей жизнь ценностью, которая выше чести и гордости, выше отчаяния. Каким бы безысходным ни казался мрак, если ты выдержишь – мир еще подарит тебе счастье (изумительна сцена, когда Белянка и Стрелок вместе купаются в реке в ночь проводов тетушки Мухомор). Законы жизни с неизбежностью расставаний с конечном счете правильны и справедливы. Если будешь жить – у тебя еще будет все.
Мне повезло прочесть еще несколько лет назад раннюю версию этого романа, и теперь, при прочтении уже нынешнего текста, у меня все время возникали именно такие ассоциации. Уровень Наташи Кокоревой как автора вырос настолько, что можно только восхищаться объемом проделанной работы, стремлением к совершенствованию и любовью к своему миру, сподвигшей на такой труд.
«Круг замкнулся» — роман, который своей аллегоричностью, некоторой назидательностью, постоянными размышлениями на экзистенциальные темы заставляет вспомнить современные модификации жанра притчи. Об этом свидетельствует, например, полное отсутствие географических названий, есть только родовые, собирательные понятия: Лес, Степи, Города, далекое Море, Река, которая течет на запад. Многомерна метафора Тепла – магической эманации, используемой для различных волшебных действий, и одновременно символа глубинной связи как между человеком и природой, так и между всеми людьми, живущими на земле. Связи, которая основана на справедливости и бескорыстном желании блага ближнему.
Надо сказать, что автор – традиционалист, антиурбанист, сторонник движения «Гринпис» и стойкий последователь писателей-деревенщиков). Это видно по конфликту между прогрессом и традицией, который является одним из центральных в романе. При этом правда, при всех «но», остается на стороне традиции, тогда как прогресс несет с собой зло.
Воплощением бездушной технологической цивилизации в романе выступают Города, в свое время пошедшие по дороге рационального магического прогресса и в результате утратившие связь с сутью мира, его нравственной первоосновой, что внешне проявляется в нехватке Тепла. Жители городов отчуждены друг от друга, здесь господствует даже не жестокость и война всех против всех, хотя они тоже имеют место, а тотальное равнодушие, потеря моральных ориентиров, утрата базового доверия к миру.
Типичное дитя Городов и одновременно их жертва – несостоявшаяся самоубийца Рани, спасенная и отогретая главным героем. Одна из ведущих сюжетных линий романа – долгий и трудный путь Рани к восстановлению изначальной гармоничной целостности, тернистое исцеление увечий, нанесенных жерновами цивилизации. Правда, вернуться к истокам героине удается лишь на пороге смерти.
Городам противопоставляется Лес – место, где поддерживается вековой уклад жизненного распорядка, сохраняется единство с миром и вера в справедливость предопределенности. Традиция далека от сентиментальности – главная героиня Белянка жестоко расплачивается за самовольный порыв милосердия, да и в другом эпизоде ее наставница готова переступить через общепринятые моральные принципы во имя блага общины. Личное в Лесу достаточно жестко подчиняется общественному, хотя тут возможны оговорки. В конце концов, Ласка вольна творить что хочет, потому что за ней – влиятельные и богатые родичи.
В копилку достоинств романа следует отнести и то, что автор старается не идеализировать Лес. В большинстве своем его обитатели – обычные люди со своими слабостями и не всегда лицеприятным поведением. Очень неоднозначный персонаж — наиболее фанатичный приверженец традиции, Горлица, которая вдохновляет земляков на прямое противостояние рыцарям и изгоняет Белянку из деревни. Да и сама Белянка, «девочка-без-судьбы», в финале сжигающая родную деревню, в определенной мере воплощает собой освобождение от жесткой условности традиции. Нет, не отрицание и тем более не бунт, но скорее возвращение к сути и истокам, подзабытыми за следованием внешним рамкам. Главное – понять, чего хочет Лес, так? Или Единый, или само живое и разумное мироздание. Ведь лесные ведуньи, как и священнослужители из городов, не всегда правильно интерпретируют волю того, чему поклоняются.
Тем не менее, при всем отсутствии черно-белого деления никакого морального равенства противостоящих сторон в романе нет и быть не может. «Война была равна – сражались два говна» — известная циничная присказка совершенно не про этот текст. Пусть в Городах есть Стел и его мать, пусть есть Агила и светлые проблески в воспоминаниях Рани, пусть главный антагонист Рокот понятен и даже отчасти человечен. Пусть, с другой стороны, среди жителей деревни Луки есть и сплетники, и крохоборы, пусть никто из них не сказал ни слова в защиту Белянки, — все это, в конечном итоге, ничего не меняет. Пожалуй, граница, если не считать количественного преобладания со стороны горожан отрицательной массовки, проходит по способности переоценивать свои поначалу ошибочные действия. Среди представителей города в этом отношении пока выделяется лишь Стел (история Рани – она о другом), но Стел, товарищи, — это святой.
О Стеле и о Белянке хочется сказать особо. Образы харизматичных плохих парней, от которых будут тихо млеть юные девы, создавать, в принципе, несложно. То же самое относится к галерее обаятельных стервочек разной степени стервозности, чье имя – легион. Намного труднее создавать живых и убедительных положительных персонажей. Наташе – удалось.
Возможно, благодаря глубокому погружению во внутренний мир главных героев, раздираемых сомнениями и чувством вины, стремящихся к любви, испытывающих самые разные чувства – от детского восторга до глубокого горя, в Стела и Белянку веришь. К тому же они развиваются, взрослеют, закаляясь под тяжкими ударами судьбы как погруженная в холодную воду раскаленная сталь. И отдельное спасибо за чувство юмора, которым наделен Стел.
Вообще, Стел, интеллигент в стане прагматичных вояк, с его упрямым идеализмом и умением вызывать отрицательные чувства и со стороны ваших, и со стороны наших, напоминал мне другого безусловно положительного литературного героя – медика Рейневана из трилогии Сапковского. Только, по сравнению с последним, Стел почти вовсе лишен каких-либо человеческих слабостей. Даже его любовь к Агиле – возвышенная, платоническая, практически лишенная плотского влечения. Нет, Стел, к счастью, не стал резонером, но эта грань все-таки была близко.
«Круг замкнулся» — роман светлый и жизнеутверждающий даже несмотря на череду трагедий в финале первой книги. Возможно, дело в центральной идее романа, провозглашающей жизнь ценностью, которая выше чести и гордости, выше отчаяния. Каким бы безысходным ни казался мрак, если ты выдержишь – мир еще подарит тебе счастье (изумительна сцена, когда Белянка и Стрелок вместе купаются в реке в ночь проводов тетушки Мухомор). Законы жизни с неизбежностью расставаний с конечном счете правильны и справедливы. Если будешь жить – у тебя еще будет все.
